Вот уж кого меньше всего хотел видеть в данный момент майор, так это Клариссу Закошанску. И это хорошо отражалось у него на лице. Соболев хмуро смотрел на непрошеную гостью и молчал.
-Денис Романович, могу я обратиться к вам, как к частному детективу? – в голосе женщины слышалось напряжение и совсем не наигранная тревога. Складывалось впечатление, что она запыхалась, будто за ней кто-то гнался.
Он посторонился, пропустил гостью и запер входную дверь. В комнате указал даме на кресло и поинтересовался:
-Чай, кофе или, что-нибудь покрепче?
-Кофе, пожалуй. Разговор нам предстоит долгий. Если, конечно, не выгоните, - с грустной усмешкой ответила та.
Хозяин, не торопясь, давая женщине, время отдышаться и собраться с мыслями, отправился на кухню. По ходу, выпустил из ванной собаку. Одного взгляда хватило сыщику, чтобы отметить, что дама не на шутку, чем-то озабочена и в её сумасбродной головке, видимо, созрел сценарий очередного представления.
На красивом лице ни малейших признаков макияжа. Значит, будут слезы, - понял он. Женских слез Денис не переносил. Кларисса резко сменила имидж и риторику. От «мента поганого», на обращение к нему по имени, отчеству. Соболеву, честно говоря, хотелось просто указать ей на дверь, а не выслушивать новые бредни. Но выхода не было. Воспитание не позволяло грубо обойтись с явно перепуганной женщиной.
Он заварил крепкий кофе по своему рецепту. Поставил на поднос коробку конфет, фрукты и вернулся в зал. Найда улеглась рядом. Кларисса взяла в руки чашечку с кофе, сделала глоток и продолжала молчать. Соболев заметил, что её красивые, ухоженные пальцы подрагивают от волнения и решил немного разрядить обстановку.
-С чем связано, такое дивное перевоплощение? Я тебя сразу и не узнал.
-А почему у вас даже глазка на двери нет? – поинтересовалась она, отщипывая ягодку винограда. - Вдруг там бандиты с разборками к сыщику явились?
-Мы с помощницей, - он потрепал собаку, - как-нибудь разобрались бы с нежданными визитерами.
-Вы не довольны моим поздним визитом?
-Кларисса, - поморщился Денис, - если ты пришла поплакаться мне в жилетку. Рассказать о своей тяжелой доле, то я не святой батюшка, перед которым исповедуются. Грехов не отпускаю. Но и не судья. Сам не безгрешен. Потому нравоучениями тоже заниматься не буду.
-Но в душе осуждаете, да?
-А сама, как думаешь? – пожал он плечами. – И перестань мне выкать. Поверь, от этого доверия к тебе у меня не прибавится.
-Ну, конечно, - зло сверкнула Кларисса своими зелеными глазищами. – Какое может быть доверие к девчонке из табора.
-Послушай, я понимаю, что судьба-злодейка сыграла с тобой подлую шутку при рождении. Искренне сочувствую. Наверное, жизнь твоя могла сложиться совсем по-другому. Но, кому ты мстишь? Никак не возьму в толк, зачем вторгаться и ломать жизнь другим людям? И кто дал тебе право судить ту же мушкетерскую братию?!
-Ой, да брось ты! – отмахнулась дамочка, немного успокоившись, и с легкостью переключаясь на привычное обращение. – Какое там братство? Азаренок не моргнув глазом, переспал с Юлькой. Во всяком случае, он меня за неё принял. Шумахер без зазрения совести наживается на профессионализме Казанцева. Женька на него пашет, как раб на галерах. Такой доход владельцу клиники приносит своими золотыми руками. А сам тюфяк тюфяком. Юльку любил до смерти, а разыскивать не стал, когда она исчезла. Проще на Татьяне жениться было. Да и …
-Помолчи, пожалуйста, - перебил её Соболев. – Тебе какое до всего этого дело? «Не судите, да не судимы будете», - так, кажется, сказано. Что ты нагло суешься в чужую жизнь? – майор в волнении вскочил с кресла и стал хлопать себя по карманам, в поисках сигарет.
Найда несколько мгновений внимательно наблюдала за ним. Затем, поднялась, подошла к туалетному столику, схватила зубами и подала хозяину пачку. «Спасибо, дорогая», - улыбнулся тот и вновь присел рядом с гостьей.
-Слушай, я этих парней с малолетства наблюдаю, – возбужденно начал он. – Знаешь, что их сплотило в свое время? У каждого из «мушкетеров» в детстве имелся свой, как бы это получше сказать, комплекс неполноценности, что ли. Женька рос упитанным, розовощеким пацаном. Ребята во дворе его жиртрестом обзывали. Насмехались. Родители простые инженеры. Уж совсем не богачи были.
Семья Миценмахер тоже жила в коммуналке. Соседом оказался ярый антисемит. Левка худющий был, маленький ростиком. Один шнобель торчал. С подачи злобного соседа к нему приклеилась кличка жиденок. У красавца Азаренка родители за воротник закладывали, будь здоров. Мать техничкой в школе работала. Все об её запоях знали. А он маму любил и страшно за нее переживал. Вот парнишки и сбились в команду. Горой друг за друга стояли. И до сей поры дружат.
-Чего ты мне про их босоногое детство рассказываешь? – презрительно хмыкнула женщина. – Сейчас-то они все не бедные. Живут припеваючи. Казанцев у соседей все комнаты выкупил. Денег не меряно.
-А потому должен был поделиться с тобой, что ли? – насмешливо поинтересовался Денис. - Он деньги сам заработал. Своими ручками. Ребята все в очень непростое время для страны сумели выучиться и высшее образование получить. Левкины родители в Израиль эмигрировали. Он после окончания института к ним уехал. А там с нашим дипломом, врачом устроиться не смог. Три года рабочим на плантациях апельсины собирал. Он до сих пор на них смотреть не может. Много, думаешь, дипломированный врач на этом зарабатывал?
-Да, откуда я знаю, - фыркнула Кларисса, отправляя очередную конфетку в рот и запивая её кофе.
-А я знаю. Вернулся, как-то умудрился взять кредит, открыть клинику, да ещё и не прогореть. Это, какие мозги и изворотливость надо иметь. В России-то, матушке! А Женька со своим талантом так бы и сидел в муниципальной стоматологии, копейки считал, - он закурил и продолжил:
-Олег на инженера-строителя выучился. Не забывай, девяностые годы были. Безработица, закрытие предприятий. Вот и пошел баранку крутить. Работка не сахар, доложу я тебе. Женился позднее всех. Двух пацанов имеет. Друзья ему фуру вскладчину купили, чтобы поддержать. А жене Азаренка недавно очень нехороший диагноз поставили. Онкологию подозревают. Он весь на нервах. А ты пришла шантажировать мужика мифической нездоровой дочерью. На больную мозоль надавила. Вот Олег и попался на твою удочку, - зло закончил Соболев и с силой загасил сигарету.
-Так откуда я знала про его больную жену? Мне деньги срочно нужны. Без роду, без племени я. Помощи просить не у кого.
-Женька вообще, по натуре добрейший человек, - не обращая внимания на её слова, продолжил майор. - Переживает бездетность супруги страшно. Они уж о приемном ребенке подумывали. А тут ты выныриваешь со своей подставной Катериной.
-Ну, обстоятельства у меня так сложились, - неуверенно вставила Кларисса. – Ты тоже про меня толком ничего не знаешь.
-И знать ничего не желаю! – сквозь зубы процедил Денис. – Нет тебе оправдания. Ну, пошла бы к сестре, к матери родной. Выяснила все досконально. У них помощи попросила. Нет, тебе надо и семью Субелиани разрушить. До самоубийства Юлию довести. Как ты вещи-то сестринские доставала? Наряжалась, пользовалась вашим сходством, позорила её и супруга на глазах у всего города.
-А очень просто, - хмыкнула та. – Домработницу их приходящую подкупила. Слепок ключей сделала. Шота в командировку, а я ночью тихонько к ним в квартиру. Как мышка. У Юльки совесть, видно, чиста. Спит, как убитая. А знаешь, как адреналин в крови играет? Вдруг, попадусь? – лукаво прищурилась дамочка.
-Исчадие Ада, какое-то, ты, а не женщина, - презрительно сказал сыщик. – Но актриса великолепная! Супер! Куда только режиссеры смотрят? Зритель тебя бы на руках носил.
-Режиссеры? – весело спросила гостья, вытащила из сумочки удостоверение и протянула его Соболеву. – На, читай.
Денис открыл корочки, прочел и недоуменно уставился на Клариссу.
-Убедился? Актриса театра драматических импровизаций города Санкт-Петербурга Кларисса Закошанска собственной персоной, - гордо продекламировала она, вскинув голову. - Как говорится – прошу любить и жаловать! У тебя, сыскарь, точно глаз-алмаз. Не ошибся. А ты разве местом моей работы не поинтересовался, когда меня разыскивал?
-Я не получил тогда полного ответа на свой запрос. Только фотографию и адрес регистрации. Этого мне оказалось достаточно, чтобы тебя найти.
Соболев некоторое время переваривал информацию. Вытащил бутылку коньяку и плеснул себе на дно бокала. Предложил гостье, но та помотала головой. Веселье у неё прошло. Женщина посерьезнела.
-Слушай, я так и не понял, ты чего ко мне-то пришла?
-Денис, - наконец, решилась она, - нужна твоя профессиональная помощь. Мне в тюрьму никак сейчас нельзя, - прошептала женщина. - У меня сына украли, - губы её тряслись, голос дрожал. - Вот, читай, - протянула ему свидетельство о рождении.
Майор с удивлением рассматривал документ. Закошанский Миро Драгомирович. Родился 27 июня 1999 года в Санкт-Петербурге. В графе отец - прочерк.
-Много у тебя там, в рукаве ещё сюрпризов припасено? - озадаченно почесал затылок сыщик. – То дочь больная. То сынишку украли. И почему я должен тебе верить?
-Денис, у меня выхода нет! – вскричала Кларисса. – Миро мой единственный сын. И никто кроме тебя мне помочь не сможет. Я же ведунья. Насквозь тебя вижу. Ты мужик жесткий, но душа у тебя добрая, чистая.
-В полицию обращалась?
-Никак нельзя, - помотала та головой.
-Значит, так, - со вздохом сказал Соболев, устраиваясь поудобнее в кресле. – Сейчас ты мне все досконально расскажешь. И не вздумай врать, - погрозил он пальцем. – Я сразу это пойму и тогда не обессудь. Выставлю тебя за дверь в два счета.
-С чего начать-то? – задумалась женщина.
-Думаю, с любви, - посоветовал Денис. – Дети с неба не падают. Чей мальчик? Где его отец? Почему в свидетельстве прочерк стоит? Ну, и кто украл, конечно.
-Ладно, слушай тогда, - начала актриса свою печальную историю.
-С Драго мы с пеленок родителями помолвлены были. Его отец – Лекса Ожежко самым близким другом барона был. Тоже не из простых цыган. Они и бизнес с наркотиками вместе крутили. Только, когда мой названный батя попался, подельника как-то сумел отмазать. На себя все взял. Только дали Зигмунду аж 12 лет. С полной конфискацией имущества. Дом наш забрали. Мы с Эльвирой к её сестре ушли жить. Ни с чем остались, короче.
Друга с собой не потащил, потому что у Лексы общее золото табора на хранении было. Боялись, что найдут. Тогда ромалэ пришлось бы кочевать. А они уже отвыкли от этого. Тоже рядом с селом домишки свои имели. В палатках никто не жил. Оседлые цыгане.
Хоть мы и считались с Драгомиром обрученными, но я-то теперь недостойной невестой оказалась. А через год ещё и мама Эля померла. Лексу новым бароном назначили. Он любимому сыночку другую суженную подыскал. А у нас такая уже любовь с Драго была, - устремила куда-то вдаль свой взор Кларисса. – Он меня на два года постарше. После моего выпускного вечера в школе завалились мы с ним на целых три ночи в поле. В стогу ночевали. У цыгана кровь горячая. Уговорил он меня. Обещал, что вернемся, падем перед Лексой на колени, и свадьбу сыграем. – Она протянула руку, налила себе немного в бокал и залпом выпила.
-Да, видать, не судьба. У цыган слово отца - закон, - тяжко вздохнула Кларисса. – Свадьба состоялась, да не со мной. Шумная пирушка была, веселая.
Женщина легко вскочила, распустила волосы. Тряхнула своими локонами, приложила руку к голове и закружилась по комнате, напевая: «Ай нэ-нэ-нэ. Ай-нэ-нэ». Резко остановилась и упала в кресло. Денис не перебивал. Майор видел, она не играет. Кларисса заново переживала крушение своей мечты. Но глаза оставались сухими. Слезы по былому жениху, видать, уже выплаканы давно.
-Драго, Драго, - тихо прошептала она. – Первая и единственная моя любовь на этом свете. А я для таборных уже совсем опозоренной оказалась. Три ночи с парнем провела. Клеймо на Клариссе поставили. Меня никто бы уже в жены не взял. Вот, тогда я и рванула в Питер. Чтобы не видеть его счастье с красивой Зарой. Начала за Юлькой следить. Как я ей тогда завидовала. Как мне было обидно.
-А зачем ты к Олегу-то в общежитие под видом сестры пришла? Тем более, если дома такая сильная любовь осталась.
-Ой, - вздохнула гостья, - Денис, вам, мужчинам, этого не понять. Я почему-то думала, что сестра из всех парней именно Азаренка выберет. Хотела их рассорить. Непонятки внести в отношения и с другом, и с подругой. Скорее, от отчаяния решилась на это. Что теперь вспоминать? – махнула она рукой.
-Ну, хорошо, - кивнул Соболев. - Теперь расскажи, как из официанток ты в артистки попала? Можно сказать – из грязи в князи.
-О, это отдельная история, - вдохновилась та. – Честно признаюсь, о сцене я с детства мечтала. Дома постоянно перед зеркалом вертелась. Напялю на себя все материны украшения и давай кривляться. Пела, танцевала.
-Да, уж, - усмехнулся Денис, – могу себе представить.
-На работе друзей у меня практически не было, - призналась Кларисса. - Я же строптивая. С клиентами ругалась, хозяину грубила. А однажды у нас в ресторане компания гуляла. И один мужик заказал музыкантам цыганскую песню. А петь-то некому. Они стали просто мелодию играть. Я услышала, меня, как кнутом хлестанули. Выскочила и давай петь на цыганском. Все в обморок попадали. Рыжая официантка наяривает. Оказались люди из театра. Я им понравилась. Пригласили меня в школу-студию при театре. Вот так я в артистки и попала.
-Ну, вот видишь, и ты счастливый билет вытащила.
-Да, - согласно кивнула женщина, - тут мне сильно повезло. – При театре и общежитие было. Взяли меня по окончании школы-студии в штатный состав. Не БДТ, конечно, - хмыкнула она. – Но мне очень нравится. Коллектив самобытный, интересный. Недаром, театр так предметно и называется – ДРАМАТИЧЕСКИХ ИМПРОВИЗАЦИЙ. Нас воспитывали по методике Демидова. Слышал?
-Откуда, Господи, - усмехнулся Соболев. – Я не завзятый театрал.
-А для меня так прямо самое то, оказалось, - прижала руки к груди Кларисса. – Нас учили, что актер тоже сочинитель. Должен самостоятельно исследовать драматургический материал. Учили выстраивать цепочку взаимоотношений участников драмы спонтанно. При каждом новом прогоне спектакля импровизировать прямо по ходу.
-Вот это, точно для тебя, - по-доброму улыбнулся сыщик. - Ты там, наверное, прима. Главные роли играешь.
-Ну, прима, не прима, но и не в массовке стою. Всяко, случается. И главные роли дают, и второстепенные. Наш главреж Павел Подервянский мне благоволит.
-Кхе-кхе, - многозначительно произнес Соболев.
-Поняла, на что намекаешь, - иронично заметила артистка. – Не думай даже. Ему далеко за 80 уже. Классный старикан. Хотя, интриг в театре, конечно же, хватает.
-Ну, и, - нетерпеливо спросил майор, - когда мы до сути дойдем? К твоему пропавшему сыну.
-Да-да, - согласно кивнула женщина. – Рассказываю дальше. Стала я играть в театре. А к тетке Луизе, сестре матери, приезжала в гости. Подарки ей привозила. Драгомиру жена каждый год по ребенку рожала. Но он продолжал меня любить. Я это чувствовала, - она на некоторое время замолчала. - А потом Драго у тетки адрес мой узнал и приехал в Питер. На спектакль мой пришел. И-и-и, - грустно усмехнулась рассказчица, - сам понимаешь, чем наша встреча закончилась.
-И ты забеременела, надо понимать.
-Да. Родился у меня мальчик. Чудо мое ненаглядное, - с умиленной улыбкой сказала Кларисса, и достала из сумочки фото. – Весь в папу. Черный, кучерявый, кареглазый. Отчество ему биологического отца записала. А знаешь, почему имя такое дала? Миро по-цыгански МОЙ означает. Драгомир переводится – дорогой, драгоценный. Так и появился у меня МОЙ ДРАГОЦЕННЫЙ сынуля, - с придыханием произнесла она.
Женщина-мать преобразилась на глазах в одну секунду. Изумрудные глаза блестели любовью, голос потеплел. Она гладила снимок, прижимала его к щеке, к губам. С карточки смотрел длинноволосый подросток.
-Он у тебя с такой прической и в школу ходит? – с улыбкой поинтересовался Соболев. – Красивый мальчик. Но на тебя не особо похож.
-Денис, да Миро у меня не только красивый. Он талантище! Артист от природы! От Бога! Ой, как он цыганские песни поет, - покачала мать головой. – На гитаре играет, танцует. Я его и в музыкальную школу по классу фортепиано записала. Учителя нахваливают.
-В театр Ромэн его готовишь?
-Да его в любом театре с руками оторвут, - решительно заявила Кларисса. – Он у нас эпизодические детские роли не раз играл. Это потом. А, когда родился, принести ребенка из роддома мне некуда было, - вздохнула она. – Я беременная чуть ли до конца срока спектакли играла. Живот умела скрывать в складках костюма.
-И как ты эту проблему решила?
-Делать нечего, пришлось ехать снова к тете Луизе.
-А твой ухажер знал о беременности?
-Все он знал. Когда я приехала, сразу явился ко мне с требованием отдать мальчика в его семью. Дескать, в суд на меня подаст. Экспертизу потребует. А у меня в Питере жилья своего не было. Регистрация временная. Говорил, что ребенка ему по суду передадут. У них полноценная семья, дом хороший. Конюшня богатая имеется. Жеребцов племенных разводят, продают. Полный достаток. Я тогда страшно перепугалась. И Лекса сына поддерживал.
-Отдала?
-Нет, - мотнула она головой. – Договорились так. У меня молока много было, а у Зары мастит случился. Только что дитя очередное народилось. Предложили стать кормилицей и его дочке, и Миро. С условием, что мальчик не должен знать, что я его мама.
-И ты согласилась? – изумленно глянул на неё Соболев.
-А куда мне деваться было? Сына в общежитие не принесешь. Квартиру купить не на что. А не вернусь в Питер, из театра выгонят. У семьи барона денег полно. Золотишка не меряно. Драгомир отец ребенка. Ему суд и отдал бы.
-Дальше что?
-А дальше семь лет полного кошмара, - нахмурилась женщина. – Полгода я обоих детей грудью кормила. Потом в театр вернулась. Моталась бесконечно в поселок и обратно. Каждую копеечку откладывала на покупку квартиры. Только до смерти бы не заработала. И тут мне опять Боженька помог. Ой, завари ещё кофе. Устала я.
Соболев снова заварил кофе, собрал кое-что поесть и вернулся в зал. Кларисса рассматривала другую фотографию и тихонько разговаривала по-цыгански. Чуть слышно напевала что-то. А скорее, не пела. Жалобно так подвывала.
-Глянь, - протянула ему снимок. – Это Миро маленький. Сообразительный он у меня на редкость. Я как-то приехала в очередной раз. Ему уже шестой год шел. Мы с ним вдвоем всегда гуляли. Он меня обнял и говорит: «Лари, а я знаю, что ты моя родная мама. Только папе не рассказывай. Это секрет». Меня в таборе все Лари называют.
Глаза женщины наполнились слезами. Она всхлипнула. Денис присел рядом и притянул женщину к себе. Майор ловил каждое её слово. И почему-то абсолютно верил Клариссе. Он чувствовал, что она не играет материнскую любовь. Просто безумно любит свое дитя и бесконечно страдает. Она, доверчиво прижимаясь к плечу Дениса, продолжила:
-Тебе кто это сказал? – спросила у мальчика. – А он, представляешь, ответил: «Я сам догадался. У тебя ручки такие мягкие-мягкие. И ты теплая, родная». Я сама уревелась тогда от его слов. Так у нас с сыном появился общий секрет.
-Все-все, не плачь, - пытался Денис её успокоить. – Так ты сына все-таки забрала?
-В один прекрасный день ко мне в общежитие пришел странный, незнакомый мужик. Хмурый, щетиной обросший. Сказал, что сидел с моим отцом. Закошанский его на зоне от смерти спас, а сам на заточку нарвался. В медсанчасти на смертном одре признался, где деньги спрятал. А для меня у него оказывается, счет был открыт на мое имя. Деньги он мужику разрешил взять, а документ тот мне передал.
-И много денег там оказалось?
-Не миллион долларов, конечно, - усмехнулась Кларисса. – Но для меня целое состояние. Я первым делом квартиру купила. В кировском районе. На проспекте Стачек, где наш театр стоит. Все! – радостно произнесла она. – Теперь у меня и жилье, и постоянная прописка была. И работа в театре. Стабильный заработок. Ожежко нечем уже стало меня шантажировать. У Драго сын в паспорте не записан. И в свидетельстве о рождении его имени нет.
-А как к твоему сыну в семье отца относились? Не обижали?
-Да, ты что? – возразила собеседница. – Драгомиру он сын, Лексе внук. Зара, может, и не довольна была, но перечить им не смела. А ребенка бить или наказывать не надо, чтобы он отношение к себе почувствовал. Видимо, она была с Миро холодна. Недаром же он сказал, что у меня руки мягкие, - по её щекам катились слезы, но женщина улыбалась.
-Они тебе его добровольно отдали? – спросил Соболев, поглаживая её по плечу.
-Ну, конечно, - возмутилась мать. – Скандалов было, уговоров. Драго сына сильно любит. Не хотел отдавать. Я Миро, можно сказать, обманом увезла. Он за мной примчался. В конце концов, договорились, что мальчик будет к ним в гости приезжать. Сначала я сама его привозила. Когда подрос, разрешала летом на недельку-две остаться. Он на лошадях безумно любит кататься. И отца тоже любит. Лучше уж так, чем мне вдали от сына жить.
-И что случилось потом? Они его выкрали, что ли?
-Вот тут самое ужасное начинается, - взволнованно ответила Кларисса. – Летом театр на гастроли собирался. Я договорилась, что Миро поживет в семье отца целый месяц. Отправила его туда. Все нормально было. Он по телефону, по скайпу мне звонил. И вдруг, приезжает ко мне сам Лекса и заявляет, что узнал через кого-то, будто мне отец целое состояние оставил. Дескать, Збигнев своих подельников обманул в свое время. В тюрьму сел, а деньги спрятал, а теперь те с него требуют. Назвал мне сумму, и пригрозил, если не достану, сына не увижу, - вновь заплакала женщина. - А у меня таких денег-то нет. Отцовских мало осталось.
-Ну, и не плачь. Мы этих цыган моментом к стенке прижмем. Вернем твоего Миро, - заверил Денис.
-Это ещё не все, - ещё сильнее разрыдалась женщина. – Я от гастролей отказалась. Взяла отпуск по семейным обстоятельствам. Надеялась или из мушкетеров деньги вытрясти путем обмана и шантажа. Или у мужа сестры как-нибудь выманить. Я не знала, что делать. Вот и пустилась во все тяжкие.
-Кларисса, главное, мы знаем, где мальчика искать. Вызволим, даже не сомневайся, - решительно заявил майор. – Без всяких денег. А наркодельцы эти ещё и благополучно сядут. Я лично прослежу.
-Дени-и-и-ис! – упала ему на грудь несчастная женщина. – Теперь они сами не знают, где Миро искать! – буквально захлебываясь слезами, продолжила она. - Весь табор на ушах. Как говорится, вор у вора дубинку украл! Они все там мошенники. А мой сыночек разменная монета для них. Смотри, какое письмо я сегодня получила на электронную почту. Миро сейчас где-то за границей. Его уже другие похитили. Пострашнее цыган бандиты. Вот, я к тебе сразу и рванула. Спаси его, сыщик! – Кларисса протянула Соболеву распечатку послания.
Продолжение https://soyuz-pisatelei.ru/blog/2019-02-14-40977
-Денис Романович, могу я обратиться к вам, как к частному детективу? – в голосе женщины слышалось напряжение и совсем не наигранная тревога. Складывалось впечатление, что она запыхалась, будто за ней кто-то гнался.
Он посторонился, пропустил гостью и запер входную дверь. В комнате указал даме на кресло и поинтересовался:
-Чай, кофе или, что-нибудь покрепче?
-Кофе, пожалуй. Разговор нам предстоит долгий. Если, конечно, не выгоните, - с грустной усмешкой ответила та.
Хозяин, не торопясь, давая женщине, время отдышаться и собраться с мыслями, отправился на кухню. По ходу, выпустил из ванной собаку. Одного взгляда хватило сыщику, чтобы отметить, что дама не на шутку, чем-то озабочена и в её сумасбродной головке, видимо, созрел сценарий очередного представления.
На красивом лице ни малейших признаков макияжа. Значит, будут слезы, - понял он. Женских слез Денис не переносил. Кларисса резко сменила имидж и риторику. От «мента поганого», на обращение к нему по имени, отчеству. Соболеву, честно говоря, хотелось просто указать ей на дверь, а не выслушивать новые бредни. Но выхода не было. Воспитание не позволяло грубо обойтись с явно перепуганной женщиной.
Он заварил крепкий кофе по своему рецепту. Поставил на поднос коробку конфет, фрукты и вернулся в зал. Найда улеглась рядом. Кларисса взяла в руки чашечку с кофе, сделала глоток и продолжала молчать. Соболев заметил, что её красивые, ухоженные пальцы подрагивают от волнения и решил немного разрядить обстановку.
-С чем связано, такое дивное перевоплощение? Я тебя сразу и не узнал.
-А почему у вас даже глазка на двери нет? – поинтересовалась она, отщипывая ягодку винограда. - Вдруг там бандиты с разборками к сыщику явились?
-Мы с помощницей, - он потрепал собаку, - как-нибудь разобрались бы с нежданными визитерами.
-Вы не довольны моим поздним визитом?
-Кларисса, - поморщился Денис, - если ты пришла поплакаться мне в жилетку. Рассказать о своей тяжелой доле, то я не святой батюшка, перед которым исповедуются. Грехов не отпускаю. Но и не судья. Сам не безгрешен. Потому нравоучениями тоже заниматься не буду.
-Но в душе осуждаете, да?
-А сама, как думаешь? – пожал он плечами. – И перестань мне выкать. Поверь, от этого доверия к тебе у меня не прибавится.
-Ну, конечно, - зло сверкнула Кларисса своими зелеными глазищами. – Какое может быть доверие к девчонке из табора.
-Послушай, я понимаю, что судьба-злодейка сыграла с тобой подлую шутку при рождении. Искренне сочувствую. Наверное, жизнь твоя могла сложиться совсем по-другому. Но, кому ты мстишь? Никак не возьму в толк, зачем вторгаться и ломать жизнь другим людям? И кто дал тебе право судить ту же мушкетерскую братию?!
-Ой, да брось ты! – отмахнулась дамочка, немного успокоившись, и с легкостью переключаясь на привычное обращение. – Какое там братство? Азаренок не моргнув глазом, переспал с Юлькой. Во всяком случае, он меня за неё принял. Шумахер без зазрения совести наживается на профессионализме Казанцева. Женька на него пашет, как раб на галерах. Такой доход владельцу клиники приносит своими золотыми руками. А сам тюфяк тюфяком. Юльку любил до смерти, а разыскивать не стал, когда она исчезла. Проще на Татьяне жениться было. Да и …
-Помолчи, пожалуйста, - перебил её Соболев. – Тебе какое до всего этого дело? «Не судите, да не судимы будете», - так, кажется, сказано. Что ты нагло суешься в чужую жизнь? – майор в волнении вскочил с кресла и стал хлопать себя по карманам, в поисках сигарет.
Найда несколько мгновений внимательно наблюдала за ним. Затем, поднялась, подошла к туалетному столику, схватила зубами и подала хозяину пачку. «Спасибо, дорогая», - улыбнулся тот и вновь присел рядом с гостьей.
-Слушай, я этих парней с малолетства наблюдаю, – возбужденно начал он. – Знаешь, что их сплотило в свое время? У каждого из «мушкетеров» в детстве имелся свой, как бы это получше сказать, комплекс неполноценности, что ли. Женька рос упитанным, розовощеким пацаном. Ребята во дворе его жиртрестом обзывали. Насмехались. Родители простые инженеры. Уж совсем не богачи были.
Семья Миценмахер тоже жила в коммуналке. Соседом оказался ярый антисемит. Левка худющий был, маленький ростиком. Один шнобель торчал. С подачи злобного соседа к нему приклеилась кличка жиденок. У красавца Азаренка родители за воротник закладывали, будь здоров. Мать техничкой в школе работала. Все об её запоях знали. А он маму любил и страшно за нее переживал. Вот парнишки и сбились в команду. Горой друг за друга стояли. И до сей поры дружат.
-Чего ты мне про их босоногое детство рассказываешь? – презрительно хмыкнула женщина. – Сейчас-то они все не бедные. Живут припеваючи. Казанцев у соседей все комнаты выкупил. Денег не меряно.
-А потому должен был поделиться с тобой, что ли? – насмешливо поинтересовался Денис. - Он деньги сам заработал. Своими ручками. Ребята все в очень непростое время для страны сумели выучиться и высшее образование получить. Левкины родители в Израиль эмигрировали. Он после окончания института к ним уехал. А там с нашим дипломом, врачом устроиться не смог. Три года рабочим на плантациях апельсины собирал. Он до сих пор на них смотреть не может. Много, думаешь, дипломированный врач на этом зарабатывал?
-Да, откуда я знаю, - фыркнула Кларисса, отправляя очередную конфетку в рот и запивая её кофе.
-А я знаю. Вернулся, как-то умудрился взять кредит, открыть клинику, да ещё и не прогореть. Это, какие мозги и изворотливость надо иметь. В России-то, матушке! А Женька со своим талантом так бы и сидел в муниципальной стоматологии, копейки считал, - он закурил и продолжил:
-Олег на инженера-строителя выучился. Не забывай, девяностые годы были. Безработица, закрытие предприятий. Вот и пошел баранку крутить. Работка не сахар, доложу я тебе. Женился позднее всех. Двух пацанов имеет. Друзья ему фуру вскладчину купили, чтобы поддержать. А жене Азаренка недавно очень нехороший диагноз поставили. Онкологию подозревают. Он весь на нервах. А ты пришла шантажировать мужика мифической нездоровой дочерью. На больную мозоль надавила. Вот Олег и попался на твою удочку, - зло закончил Соболев и с силой загасил сигарету.
-Так откуда я знала про его больную жену? Мне деньги срочно нужны. Без роду, без племени я. Помощи просить не у кого.
-Женька вообще, по натуре добрейший человек, - не обращая внимания на её слова, продолжил майор. - Переживает бездетность супруги страшно. Они уж о приемном ребенке подумывали. А тут ты выныриваешь со своей подставной Катериной.
-Ну, обстоятельства у меня так сложились, - неуверенно вставила Кларисса. – Ты тоже про меня толком ничего не знаешь.
-И знать ничего не желаю! – сквозь зубы процедил Денис. – Нет тебе оправдания. Ну, пошла бы к сестре, к матери родной. Выяснила все досконально. У них помощи попросила. Нет, тебе надо и семью Субелиани разрушить. До самоубийства Юлию довести. Как ты вещи-то сестринские доставала? Наряжалась, пользовалась вашим сходством, позорила её и супруга на глазах у всего города.
-А очень просто, - хмыкнула та. – Домработницу их приходящую подкупила. Слепок ключей сделала. Шота в командировку, а я ночью тихонько к ним в квартиру. Как мышка. У Юльки совесть, видно, чиста. Спит, как убитая. А знаешь, как адреналин в крови играет? Вдруг, попадусь? – лукаво прищурилась дамочка.
-Исчадие Ада, какое-то, ты, а не женщина, - презрительно сказал сыщик. – Но актриса великолепная! Супер! Куда только режиссеры смотрят? Зритель тебя бы на руках носил.
-Режиссеры? – весело спросила гостья, вытащила из сумочки удостоверение и протянула его Соболеву. – На, читай.
Денис открыл корочки, прочел и недоуменно уставился на Клариссу.
-Убедился? Актриса театра драматических импровизаций города Санкт-Петербурга Кларисса Закошанска собственной персоной, - гордо продекламировала она, вскинув голову. - Как говорится – прошу любить и жаловать! У тебя, сыскарь, точно глаз-алмаз. Не ошибся. А ты разве местом моей работы не поинтересовался, когда меня разыскивал?
-Я не получил тогда полного ответа на свой запрос. Только фотографию и адрес регистрации. Этого мне оказалось достаточно, чтобы тебя найти.
Соболев некоторое время переваривал информацию. Вытащил бутылку коньяку и плеснул себе на дно бокала. Предложил гостье, но та помотала головой. Веселье у неё прошло. Женщина посерьезнела.
-Слушай, я так и не понял, ты чего ко мне-то пришла?
-Денис, - наконец, решилась она, - нужна твоя профессиональная помощь. Мне в тюрьму никак сейчас нельзя, - прошептала женщина. - У меня сына украли, - губы её тряслись, голос дрожал. - Вот, читай, - протянула ему свидетельство о рождении.
Майор с удивлением рассматривал документ. Закошанский Миро Драгомирович. Родился 27 июня 1999 года в Санкт-Петербурге. В графе отец - прочерк.
-Много у тебя там, в рукаве ещё сюрпризов припасено? - озадаченно почесал затылок сыщик. – То дочь больная. То сынишку украли. И почему я должен тебе верить?
-Денис, у меня выхода нет! – вскричала Кларисса. – Миро мой единственный сын. И никто кроме тебя мне помочь не сможет. Я же ведунья. Насквозь тебя вижу. Ты мужик жесткий, но душа у тебя добрая, чистая.
-В полицию обращалась?
-Никак нельзя, - помотала та головой.
-Значит, так, - со вздохом сказал Соболев, устраиваясь поудобнее в кресле. – Сейчас ты мне все досконально расскажешь. И не вздумай врать, - погрозил он пальцем. – Я сразу это пойму и тогда не обессудь. Выставлю тебя за дверь в два счета.
-С чего начать-то? – задумалась женщина.
-Думаю, с любви, - посоветовал Денис. – Дети с неба не падают. Чей мальчик? Где его отец? Почему в свидетельстве прочерк стоит? Ну, и кто украл, конечно.
-Ладно, слушай тогда, - начала актриса свою печальную историю.
-С Драго мы с пеленок родителями помолвлены были. Его отец – Лекса Ожежко самым близким другом барона был. Тоже не из простых цыган. Они и бизнес с наркотиками вместе крутили. Только, когда мой названный батя попался, подельника как-то сумел отмазать. На себя все взял. Только дали Зигмунду аж 12 лет. С полной конфискацией имущества. Дом наш забрали. Мы с Эльвирой к её сестре ушли жить. Ни с чем остались, короче.
Друга с собой не потащил, потому что у Лексы общее золото табора на хранении было. Боялись, что найдут. Тогда ромалэ пришлось бы кочевать. А они уже отвыкли от этого. Тоже рядом с селом домишки свои имели. В палатках никто не жил. Оседлые цыгане.
Хоть мы и считались с Драгомиром обрученными, но я-то теперь недостойной невестой оказалась. А через год ещё и мама Эля померла. Лексу новым бароном назначили. Он любимому сыночку другую суженную подыскал. А у нас такая уже любовь с Драго была, - устремила куда-то вдаль свой взор Кларисса. – Он меня на два года постарше. После моего выпускного вечера в школе завалились мы с ним на целых три ночи в поле. В стогу ночевали. У цыгана кровь горячая. Уговорил он меня. Обещал, что вернемся, падем перед Лексой на колени, и свадьбу сыграем. – Она протянула руку, налила себе немного в бокал и залпом выпила.
-Да, видать, не судьба. У цыган слово отца - закон, - тяжко вздохнула Кларисса. – Свадьба состоялась, да не со мной. Шумная пирушка была, веселая.
Женщина легко вскочила, распустила волосы. Тряхнула своими локонами, приложила руку к голове и закружилась по комнате, напевая: «Ай нэ-нэ-нэ. Ай-нэ-нэ». Резко остановилась и упала в кресло. Денис не перебивал. Майор видел, она не играет. Кларисса заново переживала крушение своей мечты. Но глаза оставались сухими. Слезы по былому жениху, видать, уже выплаканы давно.
-Драго, Драго, - тихо прошептала она. – Первая и единственная моя любовь на этом свете. А я для таборных уже совсем опозоренной оказалась. Три ночи с парнем провела. Клеймо на Клариссе поставили. Меня никто бы уже в жены не взял. Вот, тогда я и рванула в Питер. Чтобы не видеть его счастье с красивой Зарой. Начала за Юлькой следить. Как я ей тогда завидовала. Как мне было обидно.
-А зачем ты к Олегу-то в общежитие под видом сестры пришла? Тем более, если дома такая сильная любовь осталась.
-Ой, - вздохнула гостья, - Денис, вам, мужчинам, этого не понять. Я почему-то думала, что сестра из всех парней именно Азаренка выберет. Хотела их рассорить. Непонятки внести в отношения и с другом, и с подругой. Скорее, от отчаяния решилась на это. Что теперь вспоминать? – махнула она рукой.
-Ну, хорошо, - кивнул Соболев. - Теперь расскажи, как из официанток ты в артистки попала? Можно сказать – из грязи в князи.
-О, это отдельная история, - вдохновилась та. – Честно признаюсь, о сцене я с детства мечтала. Дома постоянно перед зеркалом вертелась. Напялю на себя все материны украшения и давай кривляться. Пела, танцевала.
-Да, уж, - усмехнулся Денис, – могу себе представить.
-На работе друзей у меня практически не было, - призналась Кларисса. - Я же строптивая. С клиентами ругалась, хозяину грубила. А однажды у нас в ресторане компания гуляла. И один мужик заказал музыкантам цыганскую песню. А петь-то некому. Они стали просто мелодию играть. Я услышала, меня, как кнутом хлестанули. Выскочила и давай петь на цыганском. Все в обморок попадали. Рыжая официантка наяривает. Оказались люди из театра. Я им понравилась. Пригласили меня в школу-студию при театре. Вот так я в артистки и попала.
-Ну, вот видишь, и ты счастливый билет вытащила.
-Да, - согласно кивнула женщина, - тут мне сильно повезло. – При театре и общежитие было. Взяли меня по окончании школы-студии в штатный состав. Не БДТ, конечно, - хмыкнула она. – Но мне очень нравится. Коллектив самобытный, интересный. Недаром, театр так предметно и называется – ДРАМАТИЧЕСКИХ ИМПРОВИЗАЦИЙ. Нас воспитывали по методике Демидова. Слышал?
-Откуда, Господи, - усмехнулся Соболев. – Я не завзятый театрал.
-А для меня так прямо самое то, оказалось, - прижала руки к груди Кларисса. – Нас учили, что актер тоже сочинитель. Должен самостоятельно исследовать драматургический материал. Учили выстраивать цепочку взаимоотношений участников драмы спонтанно. При каждом новом прогоне спектакля импровизировать прямо по ходу.
-Вот это, точно для тебя, - по-доброму улыбнулся сыщик. - Ты там, наверное, прима. Главные роли играешь.
-Ну, прима, не прима, но и не в массовке стою. Всяко, случается. И главные роли дают, и второстепенные. Наш главреж Павел Подервянский мне благоволит.
-Кхе-кхе, - многозначительно произнес Соболев.
-Поняла, на что намекаешь, - иронично заметила артистка. – Не думай даже. Ему далеко за 80 уже. Классный старикан. Хотя, интриг в театре, конечно же, хватает.
-Ну, и, - нетерпеливо спросил майор, - когда мы до сути дойдем? К твоему пропавшему сыну.
-Да-да, - согласно кивнула женщина. – Рассказываю дальше. Стала я играть в театре. А к тетке Луизе, сестре матери, приезжала в гости. Подарки ей привозила. Драгомиру жена каждый год по ребенку рожала. Но он продолжал меня любить. Я это чувствовала, - она на некоторое время замолчала. - А потом Драго у тетки адрес мой узнал и приехал в Питер. На спектакль мой пришел. И-и-и, - грустно усмехнулась рассказчица, - сам понимаешь, чем наша встреча закончилась.
-И ты забеременела, надо понимать.
-Да. Родился у меня мальчик. Чудо мое ненаглядное, - с умиленной улыбкой сказала Кларисса, и достала из сумочки фото. – Весь в папу. Черный, кучерявый, кареглазый. Отчество ему биологического отца записала. А знаешь, почему имя такое дала? Миро по-цыгански МОЙ означает. Драгомир переводится – дорогой, драгоценный. Так и появился у меня МОЙ ДРАГОЦЕННЫЙ сынуля, - с придыханием произнесла она.
Женщина-мать преобразилась на глазах в одну секунду. Изумрудные глаза блестели любовью, голос потеплел. Она гладила снимок, прижимала его к щеке, к губам. С карточки смотрел длинноволосый подросток.
-Он у тебя с такой прической и в школу ходит? – с улыбкой поинтересовался Соболев. – Красивый мальчик. Но на тебя не особо похож.
-Денис, да Миро у меня не только красивый. Он талантище! Артист от природы! От Бога! Ой, как он цыганские песни поет, - покачала мать головой. – На гитаре играет, танцует. Я его и в музыкальную школу по классу фортепиано записала. Учителя нахваливают.
-В театр Ромэн его готовишь?
-Да его в любом театре с руками оторвут, - решительно заявила Кларисса. – Он у нас эпизодические детские роли не раз играл. Это потом. А, когда родился, принести ребенка из роддома мне некуда было, - вздохнула она. – Я беременная чуть ли до конца срока спектакли играла. Живот умела скрывать в складках костюма.
-И как ты эту проблему решила?
-Делать нечего, пришлось ехать снова к тете Луизе.
-А твой ухажер знал о беременности?
-Все он знал. Когда я приехала, сразу явился ко мне с требованием отдать мальчика в его семью. Дескать, в суд на меня подаст. Экспертизу потребует. А у меня в Питере жилья своего не было. Регистрация временная. Говорил, что ребенка ему по суду передадут. У них полноценная семья, дом хороший. Конюшня богатая имеется. Жеребцов племенных разводят, продают. Полный достаток. Я тогда страшно перепугалась. И Лекса сына поддерживал.
-Отдала?
-Нет, - мотнула она головой. – Договорились так. У меня молока много было, а у Зары мастит случился. Только что дитя очередное народилось. Предложили стать кормилицей и его дочке, и Миро. С условием, что мальчик не должен знать, что я его мама.
-И ты согласилась? – изумленно глянул на неё Соболев.
-А куда мне деваться было? Сына в общежитие не принесешь. Квартиру купить не на что. А не вернусь в Питер, из театра выгонят. У семьи барона денег полно. Золотишка не меряно. Драгомир отец ребенка. Ему суд и отдал бы.
-Дальше что?
-А дальше семь лет полного кошмара, - нахмурилась женщина. – Полгода я обоих детей грудью кормила. Потом в театр вернулась. Моталась бесконечно в поселок и обратно. Каждую копеечку откладывала на покупку квартиры. Только до смерти бы не заработала. И тут мне опять Боженька помог. Ой, завари ещё кофе. Устала я.
Соболев снова заварил кофе, собрал кое-что поесть и вернулся в зал. Кларисса рассматривала другую фотографию и тихонько разговаривала по-цыгански. Чуть слышно напевала что-то. А скорее, не пела. Жалобно так подвывала.
-Глянь, - протянула ему снимок. – Это Миро маленький. Сообразительный он у меня на редкость. Я как-то приехала в очередной раз. Ему уже шестой год шел. Мы с ним вдвоем всегда гуляли. Он меня обнял и говорит: «Лари, а я знаю, что ты моя родная мама. Только папе не рассказывай. Это секрет». Меня в таборе все Лари называют.
Глаза женщины наполнились слезами. Она всхлипнула. Денис присел рядом и притянул женщину к себе. Майор ловил каждое её слово. И почему-то абсолютно верил Клариссе. Он чувствовал, что она не играет материнскую любовь. Просто безумно любит свое дитя и бесконечно страдает. Она, доверчиво прижимаясь к плечу Дениса, продолжила:
-Тебе кто это сказал? – спросила у мальчика. – А он, представляешь, ответил: «Я сам догадался. У тебя ручки такие мягкие-мягкие. И ты теплая, родная». Я сама уревелась тогда от его слов. Так у нас с сыном появился общий секрет.
-Все-все, не плачь, - пытался Денис её успокоить. – Так ты сына все-таки забрала?
-В один прекрасный день ко мне в общежитие пришел странный, незнакомый мужик. Хмурый, щетиной обросший. Сказал, что сидел с моим отцом. Закошанский его на зоне от смерти спас, а сам на заточку нарвался. В медсанчасти на смертном одре признался, где деньги спрятал. А для меня у него оказывается, счет был открыт на мое имя. Деньги он мужику разрешил взять, а документ тот мне передал.
-И много денег там оказалось?
-Не миллион долларов, конечно, - усмехнулась Кларисса. – Но для меня целое состояние. Я первым делом квартиру купила. В кировском районе. На проспекте Стачек, где наш театр стоит. Все! – радостно произнесла она. – Теперь у меня и жилье, и постоянная прописка была. И работа в театре. Стабильный заработок. Ожежко нечем уже стало меня шантажировать. У Драго сын в паспорте не записан. И в свидетельстве о рождении его имени нет.
-А как к твоему сыну в семье отца относились? Не обижали?
-Да, ты что? – возразила собеседница. – Драгомиру он сын, Лексе внук. Зара, может, и не довольна была, но перечить им не смела. А ребенка бить или наказывать не надо, чтобы он отношение к себе почувствовал. Видимо, она была с Миро холодна. Недаром же он сказал, что у меня руки мягкие, - по её щекам катились слезы, но женщина улыбалась.
-Они тебе его добровольно отдали? – спросил Соболев, поглаживая её по плечу.
-Ну, конечно, - возмутилась мать. – Скандалов было, уговоров. Драго сына сильно любит. Не хотел отдавать. Я Миро, можно сказать, обманом увезла. Он за мной примчался. В конце концов, договорились, что мальчик будет к ним в гости приезжать. Сначала я сама его привозила. Когда подрос, разрешала летом на недельку-две остаться. Он на лошадях безумно любит кататься. И отца тоже любит. Лучше уж так, чем мне вдали от сына жить.
-И что случилось потом? Они его выкрали, что ли?
-Вот тут самое ужасное начинается, - взволнованно ответила Кларисса. – Летом театр на гастроли собирался. Я договорилась, что Миро поживет в семье отца целый месяц. Отправила его туда. Все нормально было. Он по телефону, по скайпу мне звонил. И вдруг, приезжает ко мне сам Лекса и заявляет, что узнал через кого-то, будто мне отец целое состояние оставил. Дескать, Збигнев своих подельников обманул в свое время. В тюрьму сел, а деньги спрятал, а теперь те с него требуют. Назвал мне сумму, и пригрозил, если не достану, сына не увижу, - вновь заплакала женщина. - А у меня таких денег-то нет. Отцовских мало осталось.
-Ну, и не плачь. Мы этих цыган моментом к стенке прижмем. Вернем твоего Миро, - заверил Денис.
-Это ещё не все, - ещё сильнее разрыдалась женщина. – Я от гастролей отказалась. Взяла отпуск по семейным обстоятельствам. Надеялась или из мушкетеров деньги вытрясти путем обмана и шантажа. Или у мужа сестры как-нибудь выманить. Я не знала, что делать. Вот и пустилась во все тяжкие.
-Кларисса, главное, мы знаем, где мальчика искать. Вызволим, даже не сомневайся, - решительно заявил майор. – Без всяких денег. А наркодельцы эти ещё и благополучно сядут. Я лично прослежу.
-Дени-и-и-ис! – упала ему на грудь несчастная женщина. – Теперь они сами не знают, где Миро искать! – буквально захлебываясь слезами, продолжила она. - Весь табор на ушах. Как говорится, вор у вора дубинку украл! Они все там мошенники. А мой сыночек разменная монета для них. Смотри, какое письмо я сегодня получила на электронную почту. Миро сейчас где-то за границей. Его уже другие похитили. Пострашнее цыган бандиты. Вот, я к тебе сразу и рванула. Спаси его, сыщик! – Кларисса протянула Соболеву распечатку послания.
Продолжение https://soyuz-pisatelei.ru/blog/2019-02-14-40977
